Имение дела с иным. Часть І
Иное бывает нужно очень редко.
В абсолютном большинстве случаев людям бывает нужно другое, необычное, воображаемое, идеальное, потустороннее, святое и даже божественное.
Очень редко отдельным людям или их общностям бывает нужно иное, чтобы затем превратить его в узнаваемое, знаемое и даже полезное для всех людей.
Однако иное становится особо важным, когда человеческое содержание оказывается в кризисе и неожиданно для людей само требует иного, запредельного по отношению к человечеству.
Как иное отличить от неиного? Ведь если мы можем о чем-то рассказать вербальным языком или выразить в любых знаках или схемах, то это точно не иное.
Иное немыслимо, невообразимо, неощутимо, безответно и пусто.
Когда, почему и зачем нужно иное и как с ним можно иметь дело — об этом мы поговорим здесь.
Что есть иное, как к нему можно прорваться, как его можно запредельно обнаружить или инновационно создать — вот в чем вопрос этого текста.
Уклоняясь от лезвия «бритвы Оккама»
От иного нас предостерегает «бритва Оккама» — «Не следует множить сущее без необходимости» или «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости» или «всё, что может быть объяснено из различия материй по ряду оснований, — это же может быть объяснено одинаково хорошо или даже лучше с помощью одного основания…»
В такой формулировке «бритвы Оккама» скрываются неясности и проблемы.
Первая неясность обнаружена и прокритикована в моей работе «Об онтологии». Эта неясность состоит в том, что эти три определения на самом деле принципиально различны: экзистенциальное (ограничение множественности сущего), эссенциальное (ограничение множественности сущностей) и онтологическое (ограничение множественности оснований). Они принципиально неравноценны.
Онтологическая «бритва Оккама» является сильной — не следует чаще, нежели раз в эпоху умножать основания. Эссенциальная «бритва Оккама» является слабой — не следует в повседневности настоящего множить сущности. Экзистенциальная «бритва Оккама» является окказиональной и в общем виде оказывается вариативным содержанием (уже даже не принципом) — то есть сущее множить можно при малейшей необходимости даже в повседневности.
В содержании «бритвы Оккама» существует также и проблема. Традиционно в формулировке «бритвы Оккама» не обращают внимание на весьма содержательную ее часть — «без необходимости». Поэтому вопрос-проблема будет связан именно с этим: при каких условиях наступает необходимость множить основания, сущности и сущее.
Иначе говоря,
Когда, почему и зачем возникает необходимость иного?
В ординарной ситуации медленного развития или даже застоя, который можно преодолеть рефлексивными средствами, иное не нужно.
Когда же возникает необходимость в ином?
Иное нужно в ситуации кризиса. Кризис можно определять методологически — как несоответствие средств преодоления проблем масштабу и содержанию самих проблем.
Кризис можно определять онтологически — как исчерпанность наличных оснований для их разработки в онтике.
Кризис можно определять транзитологически — как невозможность дальнейших трансформации, разворачивания и развития имеющегося содержательного пространства, а также экспансии за его пределы.
Кризис можно определять эмоционально — как скуку повторения одного и того же, как усталость от надоевшей игры (игр).
Почему возникает необходимость в ином?
Потому что из опыта (личного и коллективного), и, более того, из истории — известно, что выход из любого кризиса осуществлялся лишь через инновации, прежде всего в мышлении, в воображении, в понимании.
Иное — самая сильная инновация, находящаяся за пределами известного, знаемого, предполагаемого и даже воображаемого. Инновация иного — такая инновация, которую не только внедрить непосредственно нельзя, но даже и понять, воспринять, ощутить, предвосхитить можно лишь с усилием — предельным для мышления эпохи.
Зачем необходимо иное?
Иное позволяет не только выйти из кризиса, но и получить принципиально новые возможности, которые являются наиболее полным содержанием свободы.
То есть подлинная свобода это не свобода выбора (который всегда наличен), а свобода иного, свобода принципиально новых и принципиально неизвестных возможностей.
Наконец, иное необходимо нипочему и незачем. То есть может существовать иррациональная воля иного, иная воля, воля осуществления иного. Это произвол иного.
Вот именно эти ответы на вопросы могут приблизительно очертить содержание того, что в «бритве Оккама» можно понимать под содержанием «необходимости».
Неустойчивое и спонтанное имение дела с иным
Издревле существуют способы неясного и неустойчивого имения дела с иным — не через мышление, а через веру и волю.
В любом мыслительном, коммуникативном и деятельностном акте, где так или иначе возникает представление об ином, происходит имение дела с предполагаемым иным. Поэтому, прежде всего, обозначим пределы или проблемные области имения дела с иным.
Проблемные области связаны с иррациональными способами имения дела с иным. В этих проблемных областях иное слабо постигаемо.
Религия — поверить в трансцендентное. Неверно называть религией лишь общность в вере в бога. Религия является общностью (общественным сознанием, как это определяется научно) в вере в любое трансцендентное содержание, не только в Бога. Поэтому существуют религии, где есть трансцендентное содержание без Бога — буддизм, даосизм, конфуцианство.
Мистика — открыть сокрытое. Это область, обнаруживающая иное проблемно. То есть сокрытое может быть иным, а может и не быть иным.
Магия — управление неуправляемым, произволение. Магия суть символически осмысленная воля, направленная на непосредственное изменение естественного (событий, реальности, материи и т.п.), черпающая устремление, силы и энергию изнутри самого мага.
Призыв — призвать сверхъестественное, спонтанноволение: колдовство, заклинательство, медиумизм, шаманизм, некромантия. Призыв суть в значительной степени спонтанная воля, направленная за пределы естественного. Однако призыв это такая воля, которая в отличие от магии не нацелена на управление. Иногда сверхъестественное оказывается с более сильной волей, нежели воля призвавшего его.
Эти способы имения дела с иным не исчерпывают всего содержания того, что мы называем неустойчивым.
Парадоксальным образом к неустойчивому имению дела с иным относится также и наука. Однако здесь правильнее наверное будет назвать такое имение дела с иным даже не неустойчивым, а спонтанным.
Наука имеет дело с иным спонтанно по причине ее самоограничения.
Наука изначально ограничила допустимое для себя содержание исключительно объектной действительностью, отмежевав ее от неустойчивого иного, не говоря уже о ее принципиальной неспособности помыслить устойчивое иное.
Поэтому уже на этапе гипотезы наука имеет дело с устойчивым известным и постигаемым, а не хотя бы даже с неустойчивым иным в виде магии, религии или мистики.
Иное присутствует в науке исключительно в виде спонтанных открытий принципиально нового и негипостазированного. В последнее же время негипостазированное иное врывается в науку уж очень редко.
Философия имеет с иным общий предел. В этом смысле мое определение философии из книги «Момент философии» прямо на это указывает. Философия есть концептуальное обобщение на пределе до иного как событие, истина и смысл. В таком понимании — подлинная живая философия соприкасается с иным.
Что такое устойчивое имение дела с иным и как его назвать?
Имение дела с иным принципиально не может быть ни наукой, ни философской дисциплиной.
Имение дела с иным это искусство с определенными установками мышления, устремлениями чувств и воображательной интуиции.
Иное в этом смысле есть некоторое содержательное место, которое не определяется как таковое, а которое предполагается, и к которому осуществляется прорыв различными средствами мыслящих существ — в данном случае человеческих мыслящих существ, ибо иные нам пока достоверно не известны.
Аллотопия (άλλο – иной, τόπος — место). В медицине аллотопия это ненормальное (сдвинутое) расположение органа.
Однако этот термин так же годится и для нас. Аллотопия (место иного) это, прежде всего, искусство устремления к месту иного. То есть Аллотопия — это конструктивистское искусство устойчивого имения дела с иным. В очень незначительной части Аллотопия это искусство разметки иного, которое превращает иное в постигаемое, узнаваемое, известное, знаемое.
Аллотопия это прорыв к иному, поиск и обнаружение иного, попытка прочувствовать иное, а затем и разметка предвосхищаемого иного.
Конечно же первоначальные средства разработки предвосхищаемого иного это негодные средства. Однако других средств для иного и быть изначально не может.
Установка Аллотопии как искусства — выйти на устойчивое имение дела с иным. Собственно поэтому Аллотопию нужно отличить от других похожих способов имения дела с размеченным иным.
Транзитология это теория о допущении, возникновении, длении, завершении и забвении иного. В транзитологии иное неизбежно феноменологизировано.
Аллотопия же это искусство чувственного, воображательного или даже рационального прорыва к иному, вопрошания об ином и помышления об ином. То здесь речь идет о непроявленном, то есть о нефеноменологическом ином.
Аллотопия принципиально отлична от иноирования (іншування), то есть от имения дела с другими в социальном контексте.
В этом смысле Аллотопия не имеет дело с отчуждением или чуждостью, поскольку иное не сравнивается с наличным, по отношению с которым у него может возникать антагонизм.
Подразделы Аллотопии
Аллотопия — общее название искусства устойчивого имения дела с иным.
Однако это общее искусство подразделяется на пять частных искусств.
Эримотика (ερήμωση – гр. опустошение) — первая часть, опустошение, где происходит формальная подготовка содержательно места для иного. Опустошение — специальный процесс опустошения имеющихся содержаний, особое искусство отрицания имеющегося.
Анакритика (ανάκριση — гр. вопрошание) — вторая часть, вопрошание, где происходит указывание на иное. Вопрошание — попытка сформировать представления об ином путем вопросов к тому, что кажется привычным или понятным, а также это неожиданное вопрошание из ниоткуда.
Визионистика (vision — лат. видение) — третья часть, воображение, где происходит угадывание иного. Визионистика — специальный процесс воображения иного, незнакомого, неясного, непостижимого.
Аистика (αίσθηση — гр. ощущать) — четвертая часть, предчувствие, где иное пытаются ощутить и интуировать. Аистика — специальный процесс предощущений на грани различимого.
Аллокения (άλλο – иное, κενό – пустота, то есть иное в пустоте) — четвертая часть, помышление, где происходит содержательное открытие и разметка иного.
Эти подразделы или частные искусства можно задать через мыслительные установки.
Сомневаться и отрицать известное – Эримотика, то есть опустошение.
Спросить неспрошенное — Анакритика, то есть вопрошание, нацеленное на иное.
Вообразить невообразимое — Визионистика, то есть видение иного.
Ощутить неощутимое — Аистика, то есть предощущение иного.
Помыслить немыслимое — Аллокения, то есть помышление об ином в пустоте.
Последовательность этих частей лишь умозрительная — они комбинируются в различном порядке и все тесно связаны друг с другом. В реальности искусства Аллотопии эти части соприсутствуют в различных последовательностях, одну из которых (последовательность родства способностей аллотопистов) мы приведем далее.
В абсолютном большинстве случаев людям бывает нужно другое, необычное, воображаемое, идеальное, потустороннее, святое и даже божественное.
Очень редко отдельным людям или их общностям бывает нужно иное, чтобы затем превратить его в узнаваемое, знаемое и даже полезное для всех людей.
Однако иное становится особо важным, когда человеческое содержание оказывается в кризисе и неожиданно для людей само требует иного, запредельного по отношению к человечеству.
Как иное отличить от неиного? Ведь если мы можем о чем-то рассказать вербальным языком или выразить в любых знаках или схемах, то это точно не иное.
Иное немыслимо, невообразимо, неощутимо, безответно и пусто.
Когда, почему и зачем нужно иное и как с ним можно иметь дело — об этом мы поговорим здесь.
Что есть иное, как к нему можно прорваться, как его можно запредельно обнаружить или инновационно создать — вот в чем вопрос этого текста.
Уклоняясь от лезвия «бритвы Оккама»
От иного нас предостерегает «бритва Оккама» — «Не следует множить сущее без необходимости» или «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости» или «всё, что может быть объяснено из различия материй по ряду оснований, — это же может быть объяснено одинаково хорошо или даже лучше с помощью одного основания…»
В такой формулировке «бритвы Оккама» скрываются неясности и проблемы.
Первая неясность обнаружена и прокритикована в моей работе «Об онтологии». Эта неясность состоит в том, что эти три определения на самом деле принципиально различны: экзистенциальное (ограничение множественности сущего), эссенциальное (ограничение множественности сущностей) и онтологическое (ограничение множественности оснований). Они принципиально неравноценны.
Онтологическая «бритва Оккама» является сильной — не следует чаще, нежели раз в эпоху умножать основания. Эссенциальная «бритва Оккама» является слабой — не следует в повседневности настоящего множить сущности. Экзистенциальная «бритва Оккама» является окказиональной и в общем виде оказывается вариативным содержанием (уже даже не принципом) — то есть сущее множить можно при малейшей необходимости даже в повседневности.
В содержании «бритвы Оккама» существует также и проблема. Традиционно в формулировке «бритвы Оккама» не обращают внимание на весьма содержательную ее часть — «без необходимости». Поэтому вопрос-проблема будет связан именно с этим: при каких условиях наступает необходимость множить основания, сущности и сущее.
Иначе говоря,
Когда, почему и зачем возникает необходимость иного?
В ординарной ситуации медленного развития или даже застоя, который можно преодолеть рефлексивными средствами, иное не нужно.
Когда же возникает необходимость в ином?
Иное нужно в ситуации кризиса. Кризис можно определять методологически — как несоответствие средств преодоления проблем масштабу и содержанию самих проблем.
Кризис можно определять онтологически — как исчерпанность наличных оснований для их разработки в онтике.
Кризис можно определять транзитологически — как невозможность дальнейших трансформации, разворачивания и развития имеющегося содержательного пространства, а также экспансии за его пределы.
Кризис можно определять эмоционально — как скуку повторения одного и того же, как усталость от надоевшей игры (игр).
Почему возникает необходимость в ином?
Потому что из опыта (личного и коллективного), и, более того, из истории — известно, что выход из любого кризиса осуществлялся лишь через инновации, прежде всего в мышлении, в воображении, в понимании.
Иное — самая сильная инновация, находящаяся за пределами известного, знаемого, предполагаемого и даже воображаемого. Инновация иного — такая инновация, которую не только внедрить непосредственно нельзя, но даже и понять, воспринять, ощутить, предвосхитить можно лишь с усилием — предельным для мышления эпохи.
Зачем необходимо иное?
Иное позволяет не только выйти из кризиса, но и получить принципиально новые возможности, которые являются наиболее полным содержанием свободы.
То есть подлинная свобода это не свобода выбора (который всегда наличен), а свобода иного, свобода принципиально новых и принципиально неизвестных возможностей.
Наконец, иное необходимо нипочему и незачем. То есть может существовать иррациональная воля иного, иная воля, воля осуществления иного. Это произвол иного.
Вот именно эти ответы на вопросы могут приблизительно очертить содержание того, что в «бритве Оккама» можно понимать под содержанием «необходимости».
Неустойчивое и спонтанное имение дела с иным
Издревле существуют способы неясного и неустойчивого имения дела с иным — не через мышление, а через веру и волю.
В любом мыслительном, коммуникативном и деятельностном акте, где так или иначе возникает представление об ином, происходит имение дела с предполагаемым иным. Поэтому, прежде всего, обозначим пределы или проблемные области имения дела с иным.
Проблемные области связаны с иррациональными способами имения дела с иным. В этих проблемных областях иное слабо постигаемо.
Религия — поверить в трансцендентное. Неверно называть религией лишь общность в вере в бога. Религия является общностью (общественным сознанием, как это определяется научно) в вере в любое трансцендентное содержание, не только в Бога. Поэтому существуют религии, где есть трансцендентное содержание без Бога — буддизм, даосизм, конфуцианство.
Мистика — открыть сокрытое. Это область, обнаруживающая иное проблемно. То есть сокрытое может быть иным, а может и не быть иным.
Магия — управление неуправляемым, произволение. Магия суть символически осмысленная воля, направленная на непосредственное изменение естественного (событий, реальности, материи и т.п.), черпающая устремление, силы и энергию изнутри самого мага.
Призыв — призвать сверхъестественное, спонтанноволение: колдовство, заклинательство, медиумизм, шаманизм, некромантия. Призыв суть в значительной степени спонтанная воля, направленная за пределы естественного. Однако призыв это такая воля, которая в отличие от магии не нацелена на управление. Иногда сверхъестественное оказывается с более сильной волей, нежели воля призвавшего его.
Эти способы имения дела с иным не исчерпывают всего содержания того, что мы называем неустойчивым.
Парадоксальным образом к неустойчивому имению дела с иным относится также и наука. Однако здесь правильнее наверное будет назвать такое имение дела с иным даже не неустойчивым, а спонтанным.
Наука имеет дело с иным спонтанно по причине ее самоограничения.
Наука изначально ограничила допустимое для себя содержание исключительно объектной действительностью, отмежевав ее от неустойчивого иного, не говоря уже о ее принципиальной неспособности помыслить устойчивое иное.
Поэтому уже на этапе гипотезы наука имеет дело с устойчивым известным и постигаемым, а не хотя бы даже с неустойчивым иным в виде магии, религии или мистики.
Иное присутствует в науке исключительно в виде спонтанных открытий принципиально нового и негипостазированного. В последнее же время негипостазированное иное врывается в науку уж очень редко.
Философия имеет с иным общий предел. В этом смысле мое определение философии из книги «Момент философии» прямо на это указывает. Философия есть концептуальное обобщение на пределе до иного как событие, истина и смысл. В таком понимании — подлинная живая философия соприкасается с иным.
Что такое устойчивое имение дела с иным и как его назвать?
Имение дела с иным принципиально не может быть ни наукой, ни философской дисциплиной.
Имение дела с иным это искусство с определенными установками мышления, устремлениями чувств и воображательной интуиции.
Иное в этом смысле есть некоторое содержательное место, которое не определяется как таковое, а которое предполагается, и к которому осуществляется прорыв различными средствами мыслящих существ — в данном случае человеческих мыслящих существ, ибо иные нам пока достоверно не известны.
Аллотопия (άλλο – иной, τόπος — место). В медицине аллотопия это ненормальное (сдвинутое) расположение органа.
Однако этот термин так же годится и для нас. Аллотопия (место иного) это, прежде всего, искусство устремления к месту иного. То есть Аллотопия — это конструктивистское искусство устойчивого имения дела с иным. В очень незначительной части Аллотопия это искусство разметки иного, которое превращает иное в постигаемое, узнаваемое, известное, знаемое.
Аллотопия это прорыв к иному, поиск и обнаружение иного, попытка прочувствовать иное, а затем и разметка предвосхищаемого иного.
Конечно же первоначальные средства разработки предвосхищаемого иного это негодные средства. Однако других средств для иного и быть изначально не может.
Установка Аллотопии как искусства — выйти на устойчивое имение дела с иным. Собственно поэтому Аллотопию нужно отличить от других похожих способов имения дела с размеченным иным.
Транзитология это теория о допущении, возникновении, длении, завершении и забвении иного. В транзитологии иное неизбежно феноменологизировано.
Аллотопия же это искусство чувственного, воображательного или даже рационального прорыва к иному, вопрошания об ином и помышления об ином. То здесь речь идет о непроявленном, то есть о нефеноменологическом ином.
Аллотопия принципиально отлична от иноирования (іншування), то есть от имения дела с другими в социальном контексте.
В этом смысле Аллотопия не имеет дело с отчуждением или чуждостью, поскольку иное не сравнивается с наличным, по отношению с которым у него может возникать антагонизм.
Подразделы Аллотопии
Аллотопия — общее название искусства устойчивого имения дела с иным.
Однако это общее искусство подразделяется на пять частных искусств.
Эримотика (ερήμωση – гр. опустошение) — первая часть, опустошение, где происходит формальная подготовка содержательно места для иного. Опустошение — специальный процесс опустошения имеющихся содержаний, особое искусство отрицания имеющегося.
Анакритика (ανάκριση — гр. вопрошание) — вторая часть, вопрошание, где происходит указывание на иное. Вопрошание — попытка сформировать представления об ином путем вопросов к тому, что кажется привычным или понятным, а также это неожиданное вопрошание из ниоткуда.
Визионистика (vision — лат. видение) — третья часть, воображение, где происходит угадывание иного. Визионистика — специальный процесс воображения иного, незнакомого, неясного, непостижимого.
Аистика (αίσθηση — гр. ощущать) — четвертая часть, предчувствие, где иное пытаются ощутить и интуировать. Аистика — специальный процесс предощущений на грани различимого.
Аллокения (άλλο – иное, κενό – пустота, то есть иное в пустоте) — четвертая часть, помышление, где происходит содержательное открытие и разметка иного.
Эти подразделы или частные искусства можно задать через мыслительные установки.
Сомневаться и отрицать известное – Эримотика, то есть опустошение.
Спросить неспрошенное — Анакритика, то есть вопрошание, нацеленное на иное.
Вообразить невообразимое — Визионистика, то есть видение иного.
Ощутить неощутимое — Аистика, то есть предощущение иного.
Помыслить немыслимое — Аллокения, то есть помышление об ином в пустоте.
Последовательность этих частей лишь умозрительная — они комбинируются в различном порядке и все тесно связаны друг с другом. В реальности искусства Аллотопии эти части соприсутствуют в различных последовательностях, одну из которых (последовательность родства способностей аллотопистов) мы приведем далее.
Нет комментариев