Наполеон и печенеги
Судя по обращению Путина к «дорогим россиянам», за время карательного карантина священная земля России настолько очистилась, что вернулись печенеги, которые в очередной раз мучают «энергетическую сверхдержаву», не давая ей развиваться.
Кроме того, что Путин любимый вождь, корифей вирусологии, гениальный эпидемиолог, он еще и печенеголог? Остолбенеть.
Уполномоченный Путина по защите прав предпринимателей Борис Титов заявил об угрозе развала российской экономики до состояния 1990-х. Доворовались до мышей.
Виноваты, естественно, сами понимаете кто — ненавистные печенеги, половцы, татары, поляки, среди которых затесались 45 тысяч сабель казаков Запорожской Сечи во главе с гетманом Петром Сагайдачным, и, естественно, Наполеон, тоже взявший спаленную пожаром Москву через двести лет после них.
Вот оно, кольцо ненавистных врагов России, с которыми неустанно борется великий вождь, повторивший публично на весь мир слово в слово то, о чем за сто лет до Путина поведал нам российский адвокат Плевако.
В средние века мужчинам, которые лгали, перевязывали мошонку; в наши дни они могущественные политики.
Прогресс, однако.
Вот, что писал в 1969 году А. Амальрик в своей провидческой статье "Просуществует ли Советский Союз до 1984 года":
"Говоря о том, как долго сможет просуществовать режим, любопытно провести некоторые исторические параллели. Сейчас, пожалуй, существуют во всяком случае некоторые из условий, вызвавших в свое время как первую, так и вторую русские революции: кастовое, не мобильное общество; окоченелость государственной системы, вступившей в явный конфликт с потребностями экономического развития; обюрокрачивание системы и создание привилегированного бюрократического класса; национальные противоречия в многонациональном государстве и привилегированное положение отдельных наций.
И вместе с тем царский режим, по-видимому, просуществовал бы довольно долго и, возможно, претерпел бы какую-то мирную модернизацию, если бы правящая верхушка не оценивала общее положение и свои силы явно фантастически и не проводила бы внешне-экспансионистской политики, вызвавшей перенапряжение.
Действительно, не начни правительство Николая II войны с Японией, не было бы революции 1905-07 годов, не начни оно войны с Германией, не было бы революции 1917 года. Отчего всякое внутреннее дряхление соединяется с крайней внешнеполитической амбициозностью, мне ответить трудно. Может быть, во внешних кризисах ищут выхода из внутренних противоречий. Может быть, наоборот, та легкость, с которой подавляется всякое внутреннее сопротивление, создает иллюзию всемогущества.
По-видимому, демократическое движение, которому режим постоянными репрессиями не даст окрепнуть, будет не в состоянии взять контроль в свои руки, во всяком случае на столь долгий срок, чтобы решить стоящие перед страной проблемы. В таком случае неизбежная “дезимперизация” пойдет крайне болезненным путем.
Власть перейдет к экстремистским группам и элементам, и страна начнет расползаться на части в обстановке анархии, насилия и крайней национальной вражды. В этом случае границы между молодыми национальными государствами, которые начнут возникать на территории бывшего Советского Союза, будут определяться крайне тяжело, с возможными военными столкновениями, чем воспользуются соседи СССР, и конечно в первую очередь Китай.
Во всех случаях воссоединенная Германия с достаточно сильной антисоветской ориентацией создаст совершенно новую ситуацию в Европе".
Приведу еще одну цитату, на этот раз из статьи нашего современника А. Пионтковского:
"Власть любого диктатора, даже самого жестокого, никогда не бывает абсолютной. Она всегда конвенциональна, то есть остается условным соглашением его окружения: пары десятков высших гражданских, жандармских, медийных, военных чиновников. Причины, по которым нотабли подчиняются монарху, президенту, вождю племени, различаются в разных культурах: традиция, животный страх, корыстный интерес, верность присяге, искреннее уважение к выдающейся личности лидера, религиозный фанатизм или комбинация нескольких перечисленных факторов.
Перевороты, мятежи происходят, когда критическая масса этих ключевых персонажей утрачивает мотивы подчинения, и у самых решительных рука тянется – у кого к табакерке, у кого к шарфику. Власть диктатора, на самом деле, намного более хрупкая, чем власть избранного лидера в устойчивой демократии.
Сегодняшних останавливает не страх перед резко постаревшим ночным портье нашего заведения. Обнуленыш просто смешон в своей отчаянной и жалкой попытке остаться ещё на целых шестнадцать (!) лет кентавром «Абрамовича – Сталина».
Нотаблей, да и весь российский золотой миллион останавливает антропологический ужас перспективы остаться один на один с угрюмым, бесконечно им чуждым, диким в их представлении народом. Один на один, без гениально зачатого в телевизионной пробирке медиапродукта «Владимир Путин, сын народа».
Олигархический люмпен-барин, лихо поураганивший в 90-е, столкнулся к концу века с проблемой удержания свалившейся на него огромной властесобственности.
Образованцы из барской обслуги нашли блестящий ход. «Чеченские террористы»» как-то очень вовремя взорвали несколько мужицких домов, и оглушенному люмпен-мужику был предъявлен в качестве Спасителя вынутый из барского рукава субъект с идеальной семантической и поведенческой ДНК «настоящей питерской шпаны». «Наш», – удовлетворенно выдохнула истосковавшаяся по жесткой вертикали женская душа России.
Великолепно слепленный из того, что было, бренд народного заступника позволил люмпен-олигархам еще двадцать лет триумфально подниматься по ступенькам списков «Форбса» и отчетов западных спецслужб, контролирующих передвижение преступно нажитых капиталов. Официально это называлось «Встаем с колен!», «Проклинаем проклятые 90-е!», «Становимся Великой Энергетической Державой!», «Можем повторить!», «Преодолеваем крупнейшую геополитическую катастрофу XX века!».
Конечно он всего лишь фиговый листочек, как бы прикрывающий необузданное распутство феодальной олигархии. Но этот уже истлевший и скомканный листочек — последняя пуповинка, связывающая в символическом пространстве российский политический класс с населением оккупированной им территории. Дезавуировать его и выкинуть на помойку означало бы окончательно обнажить всю срамоту последнего тридцатилетия. А дальше уже по обстоятельствам – либо на эшафот, либо на последний воровской пароход. Но все порты закрыты. Карантин…"
Как сложится в условиях нарастающего экономического и политического кризиса судьба России и самого Путина, нам еще предстоит убедиться, а вот дела в Украине требуют немедленного вмешательства всего гражданского общества.
В то время, как Россию в очередной раз терзают печенеги, в Украине другая беда. Окончательно плюнув на Конституцию, ввергнув экономику страны в тотальный ступор, власть во время эпидемии заразилась не коронавирусом, а наполеонщиной.
В пост-советские времена Украине удавалось справиться с кризисами исключительно из-за наличия теневой экономики, которая вытягивала на себе все проколы, ошибки, коррупцию и воровство в экономике официальной.
Нынешней власти удалось сделать то, что ни одной прежней власти не удавалось, — обнулить теневую экономику — кормилицу миллионов людей.
Воистину, «выдающиеся деятели», совсем немного не дотягивающие до калибра Наполеона.
— Я не буду смягчать условия карательного карантина, пусть все катится к чертям собачьим! — регулярно попискивает с экранов Наполеончик и грозно топает ножкой.
В общем, как в том анекдоте: "Яка країна, такий і Наполеон".
В сложившей ситуации обнуления конституционных прав и краха экономики следует понимать, что альтернативой организованному Майдану-3 является тотальный хаос, локальные бунты, массовые бандитизм, грабеж и мародерство.
Если не канализировать протест через Майдан-3, страна может прекратить существование.
Именно поэтому Майдан-3 неизбежен.
Элементарный инстинкт самосохранения, если он еще есть, разумеется.
Несмотря на то, что и Россия, и Украина стоят на краю пропасти, все же пути выхода из кризиса у нас разные.
Отдохнули в карательном карантине?
Пора браться за дело.
Кроме того, что Путин любимый вождь, корифей вирусологии, гениальный эпидемиолог, он еще и печенеголог? Остолбенеть.
Уполномоченный Путина по защите прав предпринимателей Борис Титов заявил об угрозе развала российской экономики до состояния 1990-х. Доворовались до мышей.
Виноваты, естественно, сами понимаете кто — ненавистные печенеги, половцы, татары, поляки, среди которых затесались 45 тысяч сабель казаков Запорожской Сечи во главе с гетманом Петром Сагайдачным, и, естественно, Наполеон, тоже взявший спаленную пожаром Москву через двести лет после них.
Вот оно, кольцо ненавистных врагов России, с которыми неустанно борется великий вождь, повторивший публично на весь мир слово в слово то, о чем за сто лет до Путина поведал нам российский адвокат Плевако.
В средние века мужчинам, которые лгали, перевязывали мошонку; в наши дни они могущественные политики.
Прогресс, однако.
Вот, что писал в 1969 году А. Амальрик в своей провидческой статье "Просуществует ли Советский Союз до 1984 года":
"Говоря о том, как долго сможет просуществовать режим, любопытно провести некоторые исторические параллели. Сейчас, пожалуй, существуют во всяком случае некоторые из условий, вызвавших в свое время как первую, так и вторую русские революции: кастовое, не мобильное общество; окоченелость государственной системы, вступившей в явный конфликт с потребностями экономического развития; обюрокрачивание системы и создание привилегированного бюрократического класса; национальные противоречия в многонациональном государстве и привилегированное положение отдельных наций.
И вместе с тем царский режим, по-видимому, просуществовал бы довольно долго и, возможно, претерпел бы какую-то мирную модернизацию, если бы правящая верхушка не оценивала общее положение и свои силы явно фантастически и не проводила бы внешне-экспансионистской политики, вызвавшей перенапряжение.
Действительно, не начни правительство Николая II войны с Японией, не было бы революции 1905-07 годов, не начни оно войны с Германией, не было бы революции 1917 года. Отчего всякое внутреннее дряхление соединяется с крайней внешнеполитической амбициозностью, мне ответить трудно. Может быть, во внешних кризисах ищут выхода из внутренних противоречий. Может быть, наоборот, та легкость, с которой подавляется всякое внутреннее сопротивление, создает иллюзию всемогущества.
По-видимому, демократическое движение, которому режим постоянными репрессиями не даст окрепнуть, будет не в состоянии взять контроль в свои руки, во всяком случае на столь долгий срок, чтобы решить стоящие перед страной проблемы. В таком случае неизбежная “дезимперизация” пойдет крайне болезненным путем.
Власть перейдет к экстремистским группам и элементам, и страна начнет расползаться на части в обстановке анархии, насилия и крайней национальной вражды. В этом случае границы между молодыми национальными государствами, которые начнут возникать на территории бывшего Советского Союза, будут определяться крайне тяжело, с возможными военными столкновениями, чем воспользуются соседи СССР, и конечно в первую очередь Китай.
Во всех случаях воссоединенная Германия с достаточно сильной антисоветской ориентацией создаст совершенно новую ситуацию в Европе".
Приведу еще одну цитату, на этот раз из статьи нашего современника А. Пионтковского:
"Власть любого диктатора, даже самого жестокого, никогда не бывает абсолютной. Она всегда конвенциональна, то есть остается условным соглашением его окружения: пары десятков высших гражданских, жандармских, медийных, военных чиновников. Причины, по которым нотабли подчиняются монарху, президенту, вождю племени, различаются в разных культурах: традиция, животный страх, корыстный интерес, верность присяге, искреннее уважение к выдающейся личности лидера, религиозный фанатизм или комбинация нескольких перечисленных факторов.
Перевороты, мятежи происходят, когда критическая масса этих ключевых персонажей утрачивает мотивы подчинения, и у самых решительных рука тянется – у кого к табакерке, у кого к шарфику. Власть диктатора, на самом деле, намного более хрупкая, чем власть избранного лидера в устойчивой демократии.
Сегодняшних останавливает не страх перед резко постаревшим ночным портье нашего заведения. Обнуленыш просто смешон в своей отчаянной и жалкой попытке остаться ещё на целых шестнадцать (!) лет кентавром «Абрамовича – Сталина».
Нотаблей, да и весь российский золотой миллион останавливает антропологический ужас перспективы остаться один на один с угрюмым, бесконечно им чуждым, диким в их представлении народом. Один на один, без гениально зачатого в телевизионной пробирке медиапродукта «Владимир Путин, сын народа».
Олигархический люмпен-барин, лихо поураганивший в 90-е, столкнулся к концу века с проблемой удержания свалившейся на него огромной властесобственности.
Образованцы из барской обслуги нашли блестящий ход. «Чеченские террористы»» как-то очень вовремя взорвали несколько мужицких домов, и оглушенному люмпен-мужику был предъявлен в качестве Спасителя вынутый из барского рукава субъект с идеальной семантической и поведенческой ДНК «настоящей питерской шпаны». «Наш», – удовлетворенно выдохнула истосковавшаяся по жесткой вертикали женская душа России.
Великолепно слепленный из того, что было, бренд народного заступника позволил люмпен-олигархам еще двадцать лет триумфально подниматься по ступенькам списков «Форбса» и отчетов западных спецслужб, контролирующих передвижение преступно нажитых капиталов. Официально это называлось «Встаем с колен!», «Проклинаем проклятые 90-е!», «Становимся Великой Энергетической Державой!», «Можем повторить!», «Преодолеваем крупнейшую геополитическую катастрофу XX века!».
Конечно он всего лишь фиговый листочек, как бы прикрывающий необузданное распутство феодальной олигархии. Но этот уже истлевший и скомканный листочек — последняя пуповинка, связывающая в символическом пространстве российский политический класс с населением оккупированной им территории. Дезавуировать его и выкинуть на помойку означало бы окончательно обнажить всю срамоту последнего тридцатилетия. А дальше уже по обстоятельствам – либо на эшафот, либо на последний воровской пароход. Но все порты закрыты. Карантин…"
Как сложится в условиях нарастающего экономического и политического кризиса судьба России и самого Путина, нам еще предстоит убедиться, а вот дела в Украине требуют немедленного вмешательства всего гражданского общества.
В то время, как Россию в очередной раз терзают печенеги, в Украине другая беда. Окончательно плюнув на Конституцию, ввергнув экономику страны в тотальный ступор, власть во время эпидемии заразилась не коронавирусом, а наполеонщиной.
В пост-советские времена Украине удавалось справиться с кризисами исключительно из-за наличия теневой экономики, которая вытягивала на себе все проколы, ошибки, коррупцию и воровство в экономике официальной.
Нынешней власти удалось сделать то, что ни одной прежней власти не удавалось, — обнулить теневую экономику — кормилицу миллионов людей.
Воистину, «выдающиеся деятели», совсем немного не дотягивающие до калибра Наполеона.
— Я не буду смягчать условия карательного карантина, пусть все катится к чертям собачьим! — регулярно попискивает с экранов Наполеончик и грозно топает ножкой.
В общем, как в том анекдоте: "Яка країна, такий і Наполеон".
В сложившей ситуации обнуления конституционных прав и краха экономики следует понимать, что альтернативой организованному Майдану-3 является тотальный хаос, локальные бунты, массовые бандитизм, грабеж и мародерство.
Если не канализировать протест через Майдан-3, страна может прекратить существование.
Именно поэтому Майдан-3 неизбежен.
Элементарный инстинкт самосохранения, если он еще есть, разумеется.
Несмотря на то, что и Россия, и Украина стоят на краю пропасти, все же пути выхода из кризиса у нас разные.
Отдохнули в карательном карантине?
Пора браться за дело.
Нет комментариев